КАК Я ВЛЮБИЛАСЬ В ЧАПАН
Интервью для газеты “НА ДОСУГЕ”
Беседовала Инна АККЕРМАНТЦЕВА
Наша героиня долго шла к свой цели. Еще школьницей шила платья вместе со средней сестрой, учившейся на курсах в Ташкентском окружном доме офицеров. Иногда посещала вместе с ней лекции. В прошлом веке Китай еще не заполнил мир ширпотребом, а потому сестры быстро обросли клиентурой. Время тотального дефицита коснулось нашего шелка и хан-атласа, найти их можно было только в бабушкиных сундуках.
Мухайе АЛИЕВА, дизайнер, фотограф, основатель бутика национальной одежды “Bibi Hanum”:
– Сейчас уже трудно вспомнить, из чего тогда мы шили платья, наверное, из материала заказчиц. Шел 1991 год, я училась на первом курсе Университета мировых языков, дружила с Дженнифер из Корпуса Мира, которая преподавала там английский язык. Мы много времени проводили вместе, она практически жила у нас. У меня была замечательная языковая практика. И конечно, мы с сестрой смастерили для нее несколько вещиц.
Несколько позже по обменной программе я поехала учиться в США. И разумеется, там о шитье не было и речи. Когда вернулась, мой папа, так мечтавший, что у нас с сестрой будет собственная швейная мастерская, умер. И я не то что “остыла” к рукоделию, просто имела более амбициозные планы, нежели ателье. Разумеется, хотелось иметь хорошую высокооплачиваемую работу, связанную с английским языком.
– У вас в роду были ремесленники? Почему ваш папа хотел, чтобы его дочери профессионально шили?
– Ремесленников на было, но отец был всесторонне одаренным человеком, прекрасно рисовал, помогал мне по черчению. Мое умение рисовать – от него. Он обладал великолепным коммерческим чутьем, несмотря на то, что всю жизнь проработал в государственной структуре. Многие его друзья, открывающие фирмы, обращались за советом именно к нему. Папа часто брал меня переводчиком на свои деловые переговоры. И чтобы правильно передать суть сказанного, мне приходилось вникать в тему. Наверное, тогда во мне и возник интерес к предпринимательству.
Ты помнишь, как все начиналось ….
– Сразу после учебы в Америке я начала преподавать английский язык в Та шкентской международной школе. Однако мысль о собственном деле не покидала меня. Но будучи перфекционистом решила вначале изучить предпринимательство. Поступила в Вестминстерский университет и получила базовые знания по организации бизнеса.
В конце учебы написала бизнес план, который был высоко оценен и даже получил награду. Это меня окрылило и дало уверенность, что теперь я готова. Так в 2006 году появилось мое первое швейное ателье “Velvetine” (в переводе с англ. – “бархат”), в котором нашли применение мои сестры. Это был тот самый семейный бизнес, о котором так мечтал мой отец.
В это же самое время я работала в Отделе культуры и Отделе по общественным связям Посольства США в Узбекистане. На первый взгляд кажется, что эти два дела – из разных миров. Но именно в посольстве я с головой окунулась в проблемы узбекских национальных промыслов. К нам приезжало много специалистов по центральноазиатской культуре, знающих о нам больше, чем мы.
Благодаря службе мне открылось множество объектов культурного наследия и народных ремесел, многие из которых были забыты во времена СССР и только начинали возрождаться. Я увидела, насколько высоко ценится ручной труд за рубежом и какой интерес он вызывает у моих иностранных коллег.
Мы с сестрой сшили наряды из национальных тканей нескольким моим сослуживцам из появившихся, но не очень качественного адраса. Я была потрясена, как эффектно можно подать нашу мануфактуру и как выигрышно она смотрится при пошиве европейских фасонов.
Минуло еще четыре-пять лет. Старшая сестра управляла ателье, и вдруг средняя сестра, с которой, собственно все и начиналось, решила покинуть бизнес. Так сложилось семейные обстоятельства. Это внесло некоторую сумятицу в нашу работу. Именно тогда я задумалась над тем, как мотивировать женщин не сидеть дома на шее у мужа, а самим зарабатывать. Чтобы разрушить стереотип жены-домохозяйки в головах восточных женщин, следовало потрудиться.
МОДА НА ЧАПАНЫ
– Тяжело было совмещать две работы?
– Я стала разрываться. С одной стороны, мне просто нравилось работать в офисе, с другой – манило собственное дело, которое давало возможность выплеснуть творческую энергию. И к 2012 году я “созрела” – подала заявку в Нидерланды на грант на восстановление национального чапана. И мне удалось его выиграть!
– А что подразумевало возрождение чапана? Насколько я помню, простенькие синие чапаны и не исчезли…
– Мы говорим о разных вещах. Как-то мне попалась зарубежное издание об истории одежды Средней Азии, и эта книга меня буквально заворожила. Я влюбилась в чапаны окончательно и бесповоротно. Я и сейчас с придыханием отношусь к своему детищу. Мне захотелось восстановить настоящий чапан, каким он был в ХVIII-XIX вв. по структуре, пошиву и прежде всего ткани.
К этому времени я уже была хорошо знакома с ферганским художником Расулжоном Мирзаахмедовым, сумевшим наладить производство настоящих шелковых тканей, которые начали покупать известные модельеры из-за рубежа.
Предложив ему несколько эскизов восточного принца из этой книги, я и не предполагала, что результат даже превзойдет ожидания. На свет появились аутентичные ткани с двухвековой историей. Но целью гранта было и не только восстановление, но и популяризация чапана. Чтобы из обрядовой одежды он стал предметом повседневной носки, я изменила форму рукава и сделала чапан укороченным и приталенным.
И, как вы видите, сейчас очень популярна одежда с национальным принтом. Чапанчики и платья из адраса с большим удовольствием носят не только иностранки, но и наши женщины. Мне приятно, что мода на ношение чабанов была заложена мной.
– Мухайе, вас не пугают конкуренция и демпинг?
– Я спокойно отношусь к конкуренции, она даже подстегивает. Кстати, в некоторых моделях, вьющихся сейчас повсеместно, узнаются “мои” чапаны. И мне это приятно. Потому что, во-первых, производство чапанов – это неплохой заработок для изготовителей ткани. Ну и, в-третьих, я никогда не стою на месте, а иду даже на шаг вперед. В моих моделях используются элементы других народных промыслов, что делает их эффектными и неповторимыми. Они отличаются даже визуально от серийного производства: дизайном, качеством и разнообразным рисунком ткани.
– Задам неприятный вопрос: в Интернете мне попадались высказывания о том, что в вашем бутике “запредельные цены”, и все то же самое можно купить в разы дешевле.
– Это вполне закономерное недовольство. По меркам среднего человека, у меня действительно недешевая одежда. Хотя цена изделия – понятие относительное. Можно сделать дешевле, если использовать не натуральные, а смесовые ткани, шить и вышивать не вручную, а на машинке. Однако посмотрите на вещь из моего бутика, все швы и стяжки, выверните ее наизнанку – вы не найдете ошибок и погрешностей, которые зачастую встречаются в серийном производстве.
Хочу обратить внимание на работу вышивальщиц Навоийской области. Мурата – это центр вышивки. Тамошние мастерицы – настоящие профи, никто так, как они, не сможет быстро и красиво вышить сюзане. То, что у ташкентских вышивальщиц получается за две недели, они могут сделать за день. Радует и то, что мои заказы обеспечивают женщин постоянной работой, причем без отрыва от домашнего хозяйства.
– Сейчас вы полностью погрузились в семейный бизнес, значит, вам приходится совмещать в себе много качеств.
– Чтобы вести свое дело, нужно иметь множество навыков. И даже обладая ими, вам всегда будет чего-то не хватать. Мой бутик, как любое производство, живет по законам рынка, а значит, как на любом производстве, на нем должны быть и контроль качества, и маркетинг, и логистика. Поэтому, если ты хочешь держаться на плаву, либо нанимаешь специалистов, либо обучаешься этому сам. Я пошла по второму пути – учусь всему сама. Пришлось заказать книги о мировой фэшн-индустрии и штудировать их, чтобы соответствовать не только сегодняшнему дню, но и завтрашнему.
– Как можно применить в Ташкенте опыт Гуччи?
– Очень тонкое замечание! Конечно, рынок у нас один, а условия разные. Чтобы суметь подстроиться и применять на практике зарубежную систему управления производством, нужно иметь смекалку и достаточный опыт работы и у нас, и за рубежом.
Демократичный метод управления, действующий на Западе, в наших условиях не всегда приемлем. Если ты мягок, люди расслабляются, у многих нет понятия, что такое “тайм-менеджмент”, то есть, говоря по-русски, управление временем. Очень трудно заставить человека зарабатывать, если он привык “отсиживаться” на рабочем месте.
В тему: Мода на узбекский принт появилась более десяти лет назад, на Западе тренд был назван tribal chic (“племенной шик”). Сейчас его принято называть “икатом” (хотя икат – это не принт, а техника окрашивания).
Известные модельеры – Oscar de la Renta, Фрида Джанини, креативный директор Gucci Дрис Ван Нотен произвели фурор на мировых подиумах, продемонстрировав платья и костюмы из нежного шелка с традиционным узбекским орнаментом.
Уже в 2008 году голливудские звезды первой величины позировали на красных дорожках в нарядах с узбекским принтом. А вслед за этим мировые бренды, начиная от гиганта масс-маркетинга H&M и заканчивая американской Forever 21, начали использовать наш орнамент в своих коллекциях.
– Не пробовали ввести сдельную оплату?
– Кстати, и эта система иногда “сбоит”. Человек заработал необходимый ему минимум и успокоился. Работнику больше не надо. И тут вам требуется срочно изготовить оптовую партию, и никого, кроме вас, это не интересует… Как можно заставить швею трудиться, если ей кажется, что она уже и так достаточно получила? При таком отношении работа либо замедляется, либо останавливается. Пришлось и эту систему корректировать. Сейчас оплата труда не только сдельная, но и в строго оговоренные сроки.
Став руководителем производства, мне пришлось забыть все мужские модели управления. У меня работают только женщины, и надо было научиться быть женщиной. Взамен жесткости и непоколебимости пришли умеренная сентиментальность, почитание национальных обрядов и семейного уклада. Не скрою, вначале было очень сложно, но я перевоспитала себя.
– То есть вам пришлось адаптироваться во всем?
– И систему адаптировала, и сама адаптировалась. Это довольно интересный личный опыт. в 2012 году мне пришлось полностью поменять команду, которая не хотела работать по моим правилам, и набрать мастериц, которые умеют и хотят зарабатывать. Тогда же я поменяла название “VELVETINE”, так появился бутик “BIBI HANUM”. И до сегодняшнего дня со мной – интересная и сплоченная команда людей, которые хотят работать здесь.
Узбекский я выучу только за то…
– Сложно ли было с английского перейти на деловой узбекский?
– Не поверите, да! К своему стыду, провалы в знании узбекского я обнаружила во время работы в американском посольстве. По роду деятельности мне нужно было много переводить, и в основном с узбекского… Пришлось вооружиться огромными старыми словарями – англо-русским и русско-узбекским. Это была хорошая школа освоения родного языка. Не уверена, что владею литературным узбекским, но достаточным для того, чтобы дать интервью.
– По английскому скучаю. Развеять грусть мне помогают переговоры с зарубежными партнерами и чтение специальной литературы.
– Каким образом вы отравляете одежду за рубеж?
– С 2007 года у меня работает одноименный сайт, он же Интернет-магазин. Разумеется, это проект, тоже нуждающийся во времени. Когда им занимались периодически, все было статично. Сейчас он стал набивать обороты и приобретать популярность. Благодаря этой странице меня находят зарубежные партнеры.
– Выгодно ли продавать через Интернет?
– Штучно – да, оптом – не очень. Партия из нескольких единиц считается индивидуальным заказом и оценивается дорого, а когда это два-три десятка – разумеется, цену приходится снижать. Однако высококачественное сырье и ручная работа не удешевляются в зависимости от количества заказов. Так что… опт – это не очень выгодно для нас.
– Кто ваш потребитель? Есть ли среди зарубежных покупателей этнические узбеки, скучающие по национальному колориту?
– У меня есть партнеры в Великобритании, Германии, США. Так как я скорее с элементами национального декора, соотвественно, мои покупатели – это люди, предпочитающие современную, но необычную одежду – блузочки, юбочки, тунички. А чапанами интересуются преимущественно восточные страны и западная часть Америки. Очень любопытна их подача моих чапанов. То, что я видела в зарубежных каталогах, мне очень нравится. Они своеобразно их миксуют с другими предметами гардероба и аксессуарами. Выглядит непривычно, но очень эффективно. И продвигают мой товар под эгидой поддержки народных ремесел в Средней Азии. Значит, среди покупателей есть заинтересованные в том, чтобы узбекистанцы не забывали свои корни и традиции. То есть хорошие люди!
– Ручной пошив лучше машинного? В чем, как говорят молодые, фишка?
– Не думаю, что лучше. Просто некоторые операции машинное оборудование делает грубее, чем бы я этого хотела, поэтому ворот мы всегда обрабатываем вручную. Наверняка у мировых модельеров есть оборудование, которое позволяет сделать эти швы незаметными человеческому глазу, но оно пока мне не по карману.
Хочу подчеркнуть, что у меня все время обновляется модельный ряд. Каждый месяц появляются два-три новых изделия, а такое могут позволить себе немногие. Всякий раз, когда мне попадается дизайнерская одежда, типа Oscar de la Renta или Chanel, я скрупулезно изучаю пошив каждой детали, чтобы перенять опыт. Кстати, в книгах о дизайнерах с мировым именем прочитала, что часть деталей обрабатывалась у них тоже только вручную. Надеюсь, что моя дотошность и внимание к мелочам делают нашу одежду лучше, чем у других.
– Обработка швов, как в Париже, но магазин-то в Ташкенте…
– Увы, для внутреннего рынка цены у меня высоковаты. Наш шелк сейчас покупают Китай, Бангладеш. Так что мне приходится приобретать наш шелк по той же цене, что и мировые производители. А люди, разбалованные цеховым шерпотребом, не готовы платить за “штучные вещи”, настоящий шелк, нуратинскую вышивку, ручную обработку деталей.
– Мухайе, а стоит ли платить дорого за тряпки? Ведь не в этом же счастье?
– Вы правы, счастье не в этом. Но люди всегда любили наряжаться – и сто, и двести лет назад. Мы работаем над удешевлением наших изделий, активно осваиваем работу с местным трикотажем. Это новая страница в истории нашего производства – трикотажные вещи с разными декоративными деталями: вышивкой, аппликацией. Очень хотим выпускать такую одежду, чтобы каждый посетителей не ходил по магазину, как по музею, а смог уйти с покупкой.
Беседовала Инна Аккерманцева
№14, 7 апреля 2016г.
